— Ты у нас целитель, ты и думай. Не хватит фантазии — О'Генри почитай, что ли — про Джеффа Питерса.
— Ладно, хрен с ним, полечу его от гусиной… э-э-э… в смысле, от свиного гриппа, — сдался я, — только не за один прием, понятное дело. И никаких дипломатических уступок не потребую, потому что они нам по его пунктам и нафиг не нужны.
Официальным поводом для визита американского президента были переговоры о новой морской конвенции. В частности, он заявил, что Штаты наконец-то готовы подписать соглашение о каперстве, и выразил свою поддержку озвученному три года назад Гошиному предложению об ограничении морских вооружений. Более того, сказал этот индюк, я надеюсь дожить до того момента, когда войны уйдут в прошлое, а армия на планете останется только одна, и она будет подчинена какому-то международному органу, следящему за поддержанием мира и порядка на всей планете. Тафт даже название предложил — Лига Наций.
Ну-ну, надеется он… Я, честно говоря, тоже на что-то такое надеюсь, и даже не против предложенного им названия, но вот все остальное мне всегда представлялось с несколько иных позиций. Так что это мы еще посмотрим, кто до чего доживет.
Глава 29
Следующим утром президент нанес визит уже мне. Первые полчаса шел дежурный обмен комплиментами, в процессе которого я ждал, когда же наконец Тафт дойдет и до моей работоспособности. И вот он добрался:
— Меня всегда удивлял огромный диапазон вашей деятельности, — при этом гость развел руки, но не очень широко, — тут и государственные преобразования, и практически все направления техники, и медицина, и даже литература….
— Да это нетрудно, если здоров как бык, — скромно пояснил я, — главное, чтобы силы были, а их у меня вполне достаточно.
Гость тут же клюнул и начал плакаться, что у него с этим делом все обстоит несколько хуже — и печень побаливает, и сердце пошаливает, и даже еще что-то, название которого он произнес в виде неизвестного мне латинского термина.
"Жрать надо меньше", — подумал я, а вслух сказал:
— Так в чем же дело? Я ведь тоже не от природы такое здоровье имею, а просто научился его улучшать и поддерживать на высоком уровне. И, как наверняка можно было заметить, не только себе…
— Да, до встречи с ее величеством вашей женой я думал, что рассказы о вернувшейся к ней молодости преувеличены, но теперь склонен считать, что на самом деле они даже чуть скромнее действительного положения дел.
— Это вы подметили совершенно правильно, а сейчас я вам объясню, что именно. Да, помолодеть так, как моя супруга, хотели бы многие, но вы, наверное, в курсе, что я всем отказываю, несмотря на предложение совершенно фантастических сумм…
На такой трактовке настояла племянница. С моей точки зрения, суммы были так себе, и я точно знал, что по Машиным меркам это вообще копейки, но она хотела, чтобы я выразился именно так.
— Но дело тут не в деньгах, — продолжил я, — ведь мое лечение — это, строго говоря, экстрасенсорно-нанотехнологическое воздействие на высокочастотную составляющую ауры человека, а если по простому — то это сплав техники с магией. И если технике все равно, кого лечить, то мой мысленно-магнетический посыл прямо зависит от отношения к человеку. Если он мне приятен, воздействие будет положительным. Если нет — то вместо лечения получится наоборот, поэтому эффект воздействия на мою жену и оказался столь разительным. Так что вопрос состоит не в том, сколько мне предложат за возможность помолодеть и избавиться от болячек, а в том, насколько желающий этого мне симпатичен.
На лице собеседника отразилось некоторое беспокойство.
— Исключительно в духовном плане, — уточнил я. Не столько ради его душевного спокойствия, сколько ради своего — а то хрен его знает, вдруг еще приставать начнет.
В общем, при внимательном рассмотрении поведение моего сегодняшнего гостя было прямо противоположно тому, что тут изображал король Эдик при своем первом визите. Он был действительно болен и понимал, что на халяву я его лечить не буду, так что все его душевные метания были связаны с желанием рассказать мне как можно меньше действительно важных вещей в обмен на поправку здоровья. Ну, в какой-то мере это у него получилось — тогда. А этот играл озабоченного своим самочувствием страдальца исключительно из соображений что-то мне втюхать — потому что если он начнет разливаться соловьем просто так, то понятно, что я ему не поверю. Даже как-то жаба маленько душила такого тащить через портал, хотя мы все равно туда собирались. Однако, пожалуй, захватим — а вдруг ему настолько похорошеет, что он задумается? Ну, а пока ладно, пусть продолжает прикидываться страдающей целкой. Интересно, в его спектакле антракт предусмотрен или можно приступать к пиву прямо в процессе представления?
Но тут Тафт наконец-то добрался до сути. Что меня развеселило — он рассказал про действительно пока неизвестную мне вещь! А именно — что уже ошивающаяся в Англии французская делегация ждет только австрийскую, чтобы подписать договор о создании Антанты. Нам казалось, что англичане не станут так спешить с официальным закреплением уже давно сложившегося расклада, а тут, значит, вот оно как…
— Моя позиция однозначна, — заявил Тафт, — подобные военные блоки не носят оборонительного характера и могут серьезно дестабилизировать обстановку в мире. Соединенные Штаты никоим образом не одобряют подобного образа действий, и я могу даже выступить с официальным заявлением.
— Да уж, будьте так добры, — кивнул я.
Итак, все окончательно прояснилось. В нашем мире перед Первой Мировой англичане изо всех сил где только можно заявляли, что войну они очень не одобряют и что в грядущей сваре будут нейтральны, чем и сподвигли наивного кайзера на объявление мобилизации и отмашку для Австрии. Когда же он понял, как примитивно его кинули, было уже поздно. Ну, а здесь роль «миротворца» взяла на себя Америка, потому как у Англии уже не выходит. Еще бы узнать, как скоро они ввяжутся в заварушку, но это явно не к Тафту, найдем источники и понадежнее.
— Ну, и как ты думаешь, когда они собираются начать? — поинтересовался Гоша на нашей вечерней встрече.
— Года через два. У англов недавно заложено три суперкорабля — два «Ямато», которые они называют «Нельсонами», е еще один такой же в виде авианосца. А у американцев первый этап их большой программы заканчивается в начале тринадцатого года, предполагается вступление в строй четырех «Нью-Йорков» и двух ударных авианосцев. Что интересно — небольшие корабли они практически не строят.
— Так может, пока у противника не все готово, ударить по Австрии с Францией и обеспечить себе господство на континенте?
— Нам бы Вилли от этого удержать, а тут еще ты туда же хочешь сунуться. Кайзер — это да, у него есть, чем ударить. А у нас? Четырьмя пехотными дивизиями войну не выиграешь, а про остальную армию пока ничего особенно хорошего сказать нельзя, не с китайцами нам же в Европе воевать. И потом — я категорически против того, чтобы начинать войну с броска на чужую территорию. Такой бардак будет… А вот когда на нас нападут и оттяпают кусок, можно будет спокойно учинять тотальную мобилизацию. Опять же среди пленных китайцев уже начата вербовочная работа, но именно что только начата, а их ведь еще надо свести в нормальные части и обучить. В общем, раньше начала тринадцатого года нам лучше не рыпаться, а вот если к тому времени противник все еще будет телиться, то подумаем, как его поторопить. Но это вряд ли, больно уж резко Черчилль за дело взялся.
— Здравая, конечно, мысль, но откуда ты взял цифру в четыре дивизии? По докладу ГКО их у нас сейчас двадцать одна.
— Тебе, что ли, этот доклад писан? Он для внешнего употребления, и цифра там такая, потому что больше будет перебор. Это не то чтобы совсем вранье, а просто методика подсчета. В боеготовые записаны дивизии, вооруженные по штату, имеющие штатную численность и не менее шестидесяти процентов офицерского состава, прошедшего переаттестацию. В принципе, конечно, как-то воевать они смогут…